Патриотизм или фанатизм? Размышления с точки зрения девиантологии. » Нажмите, чтобы показать спойлер - нажмите опять, чтобы скрыть... «
Патриотизм или фанатизм? Размышления с точки зрения девиантологии.
Единодушное одобрение само по себе никак не связано ни с разумом, ни с душевным здоровьем.
Э. Фром
Многие склонны путать два понятия:
«Отечество» и «Ваше превосходительство»
М.Е. Салтыков-Щедрин
Данная публикация посвящена анализу психологического состояния россиян в 2014 году. Автору сразу же хотелось бы оговориться, что данный анализ носит сугубо неполитический характер, и хотя в тексте упоминаются некоторые политические события и имена некоторых политических деятелей, это связано лишь со спецификой исследуемого предмета и переживаемого обществом периода.
Психологическая атмосфера, которая царит в нынешней России, необычайна по своему характеру и интенсивности. Хотя за последние примерно 40 лет происходили очень значительные социальные изменения и экстремальные по своему характеру события, такие как советская перестройка, распад СССР, ГКЧП, революция 1992 г., разруха 90х, террористические акты, локальные войны и экономические кризисы, тем не менее, то что происходит в России сейчас имеет кардинальные качественные отличия. Обычно это ассоциируется с такими выражениями как «Россия встает с колен», «русская весна», «единение народа», «подъем патриотизма». И действительно нельзя не заметить, что произошло нечто совершенно необычайное. Похоже, что сбылась мечта главного героя романа Виктора Пелевина Generation «П», опубликованного еще в конце 90х годов, копирайтера Велена Татарского, которому бандит Вовчик Малой сделал заказ создать концепцию русской национальной идеи. У Татарского не возникало ни одной стоящей мысли по этому поводу и от неприятных обстоятельств его спасло лишь то, что до срока сдачи заказа Вовчика Малого убили во время криминальных разборок с чеченцами. Может быть весной 2014 сбылись вольные и невольные желания Вовчика Малого и Велена Татарского? Кажется, что вот теперь то и появилась, наконец, общая идея и осознание миссии, сплачивающие население России. Однако давайте посмотрим на это с более приземленных социально-психологической и психиатрической точек зрения.
Периоды интенсивного воодушевления и единения в больших социальных группах случались неоднократно и также нередко заканчивались периодами душевного упадка и разобщенности. В далеком от поэзии научном языке эти состояния, в частности, именовались как «массовые психические эпидемии» (В.Х. Кандинский, 1881). Их Кандинский определял как «моральное и интеллектуальное движение масс, принимающее форму резкого душевного расстройства с рядом одинаковых действий, охватывающих сразу массы людей, независимо от их воли». Век спустя как аналог стал использоваться термин «групповые психоконтагиозные вспышки» (И.И. Щиголев, 1995). С точки зрения Кандинского, одним из признаков массовой психической эпидемией является захваченность состоянием, идеей, действием, которая неподконтрольна волевой регуляции и доходит до одержимости, до фанатизма.
Рискнем выдвинуть предположение, что общее психическое состояние современного российского общества является ничем иным как своеобразной психоконтагиозной вспышкой, или состоянием, связанным с массовым фанатизмом. Согласно Большому энциклопедическому словарю, фанатизм (от лат. fanaticus - исступленный) – это 1) доведенная до крайней степени приверженность каким-либо верованиям или воззрениям, нетерпимость к любым др. взглядам, 2) в переносном смысле – страстная преданность чему-либо. В настоящее время фанатизм рассматривается как одна из форм девиантного поведения. Напомним, что в девиантологии фанатизм классифицируется по содержанию на религиозный, политический, расовый, спортивный, музыкальный и т.д., а так же по личностной позиции на эссенциальный (первичный) и индуцированный (частичный).
Согласно современным представлениям, эссенциальных фанатиков, которые на протяжении всей жизни следуют своей идее и готовы жертвовать всем и вся ради нее очень немного. Основную часть в фанатических движениях занимают так называемые индуцированные фанатики. Они не являются истинными фанатиками, а вовлекаются в них в период социального или личностного кризиса. Это, как правило, созависимые, неструктурированные личности. Участие в фанатическом процессе помогает им преодолеть фрустрирующую ситуацию и тревогу. Это дает им ощущение смысла жизни и чувство безопасности (Короленко Ц.П., 2000, Юрьева Л.Н., 2002).
Уточним нашу гипотезу: то, что мы сейчас наблюдаем, в отношении общего психического состояния россиян, является проявлением фанатизма, или если говорить еще более точно, исходя из вышеприведенных понятий, – массового индуцированного политического фанатизма.
Перейдем собственно к фактическому материалу и анализу. Хотя в нашем случае затруднено применение стандартизированных процедур исследования, но нам остаются доступными наблюдение (которое является одним из основных методов не только в психиатрии, но и в этнопсихологии), методы беседы, изучения творчества индивидов (письменных текстов, рисунков). Едва ли кто-то будет спорить, что в сегодняшнее время широкие возможности для изучения вербальных высказываний и поведения дает Интернет.
Попробуем описать очевидные феномены, которые наблюдались в поведении людей, населяющих Россию, начиная с весны 2014 г.
Состояние, о котором идет речь, претерпевало отчетливую временную трансформацию. Период марта–апреля я бы назвал «крымской эйфорией»; с начала мая до начала роста курса валют в октябре-ноябре 2014 – периодом «праведного гнева и ощущением всемогущества» и период с начала осени по настоящее время – «периодом озабоченности и озлобленности». Поскольку все эти события совсем недавние, несложно реконструировать их в памяти.
Не трудно вспомнить общий эмоциональный подъем марта-апреля 2014 г. Разговоры со знакомыми и в кулуарах на работе, так или иначе, затрагивали тему Крыма. Опираясь, на свой личный опыт могу сказать, что большинство людей, с которыми мне пришлось разговаривать, позитивно относились к присоединению. Различия касались только версии происходящего. Одни настаивали на официальной телеверсии событий – «российских военных в Крыму нет», другие же соглашались, что военные наверняка есть и это очень правильный ход, третьи говорили, что Путину надо действовать более решительно и «давно уже нужно было ввести войска». Думаю, все помнят, что 11 апреля был днем всеобщего (точнее почти всеобщего) ликования. Люди, которые были до сего времени далеки от интереса к политическим событиям, размещали в социальных сетях поздравления по поводу «возвращения» Крыма. С этого же времени крайне распространенным аксессуаром, украшающим одежду и автомобили, становится георгиевская ленточка. Высказывания людей характеризовались радостью по поводу того, что у России появился стратегически важный плацдарм и того, как «гениально была проведена операция» руководителем страны. Состояние всеобщего эмоционального подъема продолжалось до печальных событий в Одессе 2 мая. Взрыв ненависти, который произошел в эти дни в сознании людей можно оценить, если заглянуть в комментарии в интернете в первые майские дни. Хотя сохраняется прежний эмоциональный всплеск, в высказываниях и настроении людей появляются качественно новые черты. Эмоции можно охарактеризовать как ярость, гнев и возмущение. Также кристаллизуется образ врага – бандеровцы, «правосеки», «еврофашисты», а также либералы, которые позволили прийти им к власти. В сми начинает мелькать неологизм «либерал-фашизм». И за всеми этими персонажами отчетливо прорисовывался зловещий образ США. Если до этого киевский Майдан у большинства наших соотечественников вызывал скорее чувство презрительного снисхождения («делать им нечего, что с этого толку», «зачем зверинец в центре Киева устроили»), то сейчас он начинает ассоциироваться с первопричиной проблем – народная смута, которая привела к власти фашистов.
В июне-июле Украина остается одной из основных тем разговоров на работе, на улице, в общественном транспорте, при общении родителей в вестибюле школы, в кругу родственников. Причем в разговорах разные люди начинают демонстрировать уверенное, твердое понимание того, что происходит в этой территориально достаточно далекой от них стране. Что характерно, у разных людей оно является практически идентичным: «между западными и восточными украинцами всегда был конфликт», «американцам нужен сланцевый газ на Донбасе», «восточные украинцы воюют, потому что их притесняют и хотят уничтожить», «Киев проводит карательную операцию», «российских военных там нет (а если и есть, то это очень правильно)», «Украине с Россией будет лучше, без нее она пропадет», «да и вообще юридически граница между Украиной и Россией не установлена, Украина была частью СССР». На первом канале ТВ говорят о ядерном потенциале РФ, а в программах транспортного телевидения в маршрутках появляются шутки о том, что Бельгия исчезает с карты Европы, потому что какой-то российский военнослужащий по ошибке нажал ядерную кнопку. На некоторых автомобилях кроме гергиевских ленточек появляются таблички с надписями «Дошли до Берлина, дойдем и до Киева». На улицах проходят патриотические митинги с красочными флагами, выступлением артистов и сбором средств для Новороссии. Начинается травля артистов, выступивших не в унисон к всеобщему всенародному духу. Небывалым никогда да селе образом взлетает рейтинг В.В. Путина. В разговорах лейтмотивом звучит бравада, что «санкции нам нипочем» и «наконец-то мы поднимем промышленность».
Эйфория спадает осенью, когда граждане начинают отчетливо чувствовать некоторые финансовые неудобства. Основной эмоциональный фон – это смутная тревога и глухая, смешанная со злобой обида на происки коварного врага. Тема международных отношений все еще часто всплывает в повседневных разговорах, хотя более сдержанно («естественно, что Запад мешает двигаться России по ее историческому пути!», «Америка всегда была против России», «надо посочувствовать украинцам, им тяжело, и они не ведают что творят»). Интерес собственно к украинским событиям самим по себе существенно снижается, практически исчезает. Основной темой разговоров становятся прогнозы по поводу курса валют. Наиболее пламенные патриоты, как и раньше, говорят, что «все было сделано правильно», «это продуманный план» и ждут, что вот-вот руководитель страны выпустит своих «черных лебедей» (выражение из статьи одного американского экономиста, означающее, что Россия перестанет платить по кредитным обязательствам американским банкам) и, наконец, сокрушит экономику США.
Думаю, читателю этих строк знакомы эти образы и такие или подобные им высказывания, и здесь я не открываю ничего нового. Более любопытным является осмысление значения этого феномена. Для этого давайте рассмотрим поведение среднего россиянина в этот период. Я не буду приводить многочисленные частные примеры, а представлю обобщенный образ. Повторюсь, что весной–летом 2014 г. большое количество людей, даже ранее совершенно безразличных к политическим событиям, оказываются вовлеченными в размышление над политическими темами и в их обсуждение. Разговоры на эту тематику возникали повсеместно – на работе, в кругу друзей, на улице, в поезде и даже на приеме у врача в поликлинике. Преамбула разговора обычно была стандартная: «Что нового в мире творится?» – или, – «А вы слышали, что сегодня на Украине происходит?!» Далее начинался обмен репликами, как правило, эмоционально окрашенными, который включал рассказ о подразумеваемых событиях и объяснение личного видения говорящего. Если точки зрения собеседников совпадали, то разговор заканчивался некоторым снижением эмоционального накала и чувством удовлетворенности от беседы. Нечто совершенно иное происходило, если взгляды собеседников на обсуждаемую тему существенно расходились. В разговоре возникало эмоциональное напряжение с враждебными чувствами, беседа могла перерасти в перепалку с взаимными оскорблениями. Ни для кого не секрет, что из-за таких «диспутов» нередко рушились дружеские связи, возникало отчуждение между родственниками. Собственно это свидетельствует о том, что, казалось бы, далекие от повседневной жизни политические темы оказались чрезвычайно личностно значимыми.
Теперь рассмотрим систему субъективной аргументации. Чтобы не занимать предвзятую позицию, я не буду оценивать истинность тех или иных утверждений, это не является предметом нашего рассмотрения. Но думаю, не открою ничего экстраординарного, если скажу, что «средний» россиянин (безусловно не буду говорить о всех) придерживался нескольких незамысловатых тезисов – «западные украинцы всегда не любили восточных», «власть в Киеве захватила хунта, она проводит карательную операцию», «Путин все делает правильно», «Яценюк – нехороший человек», а также нескольких связанных с ними: «Майдан – это зло», «демократия – это обман», «в России нужна сильная власть!» и т.п.
Во-первых, как я уже говорил, обращала на себя внимание аффективная насыщенность реакций, если собеседник выражал несогласие. Ее спектр мог варьировать от глубокой растерянности, как будто человек был совершенно не готов к тому, что кто-то в мире может думать каким-то иным образом нежели он («ты что, телевизор не смотришь?», «вот же РИА-новости написали!») до ярости («ты что, за фашистов?!», «Родину любить надо!»). Такая сила реакции свидетельствует о чрезвычайно сильной личной идентификации индивида с декларируемыми им положениями. Можно предположить, что если бы некто сказал ему о том, что Земля плоская, а не круглая, он бы очень сильно удивился, но не стал бы реагировать на собеседника яростью.
Во-вторых, обращает внимание строгая избирательность в выборе каналов информации. Типичный (в нашем контексте) индивид обычно пользуется несколькими новостными каналами на телевидении или в интернете (некоторые, по всей видимости, для того, чтобы подчеркнуть свою независимость от общественного мнения заявляют, что они не смотрят телевизор, но на поверку оказывается, что они черпают информацию из новостных лент в интернете с аналогичным содержанием). Все другие новостные каналы априори дисквалифицируются как дезинформирующие.
В-третьих, логические умозаключения строятся таким образом, что факты, которые противоречат предполагаемому заранее выводу либо просто игнорируются, либо перетолковываются в желаемом направлении. Таким образом, мы имеем дело с чем-то похожим на паралогическое мышление.
В-четвертых, в типичном случае носитель идей практически не поддается переубеждению, даже если ему указывают на очевидные факты. В лучшем случае на некоторое время он может войти в задумчивость, но затем вновь возвращается к своим утверждениям, иногда приводя новые доводы, иногда, как будто бы просто забыв, что ему говорилось. Некоторые же (возможно более честные с собой) говорят: «Я просто в это верю, и мне не нужны доказательства! Я просто хочу верить в это».
В-пятых, характерна жесткая поляризованность мышления, деление мира на «черное» и «белое», всегда правых «нас» и врагов, внешних и внутренних, и экстернализация причин трудностей за пределы своей идентификации. Зачастую декларируется, что для борьбы с «врагами» приемлемы все средства – от военных действий до политических репрессий.
В целом, описанное состояние имеет черты, придающее ему сходство с паранойяльным синдромом (хотя конечно я не отождествляю его с истинной паранойей).
Вернемся к определению. В монографии Ц.П. Короленко «Социодинамическая психиатрия» (2000) говорится, что фанатизм определяется как состояние, связанное с личностной структурой человека и характеризующееся убежденностью в необходимости фиксации на каком-то суженном содержании или суженной системе ценностей. Убежденность сочетается с высокой степенью идентификации человека с этими явлениями, с интенсивностью переживаний, продолжительностью и настойчивостью, результатом которых является занятие человеком определенной позиции с постоянным пребыванием в ее пределах, отмечается неспособность таких людей к компромиссу и диалогу с окружающими. Люди, высказывающие другие взгляды, рассматриваются в качестве врагов.
Представляется, что описанные выше феномены в наибольшей степени подпадают под определение фанатизма. Фанатизм в данном случае носит не только индивидуальный, но что наиболее тревожно, массовый характер.
Безусловно, что вспышки политического фанатизма имели место в истории неоднократно и сопровождались соответствующими времени политическими и религиозными лозунгами. Также нам хорошо известно, к каким деструктивным последствиям они зачастую приводили.
Возникает вопрос, каким образом и благодаря каким факторам это стало возможно в наше время? Но это уже тема отдельной публикации.
Автору будут интересны наблюдения коллег по этой тематике.
Январь 2015 г.
На сайте интерпола Виктор Янукович объявлен в международный розыск.Сообщение отредактировал dimicon - Jan 21 2015, 12:40